родился в 1962 году в Ленинграде. Окончил ЛГИТМиК. Режиссер, актер, педагог. Работал в БДТ им. Г.А. Товстоногова, на ГТРК «Петербург», на телеканале «Культура». В настоящее время главный режиссер театра «За Черной речкой». Живет в Санкт-Петербурге.

***

Голова как трава

Под дождем твоих кос,

И летит синева

Под откос

 

Где, проснувшись едва

Среди солнц и колес,

Закатал рукава

сенокос

 

И ликуют ножи:

«Не туж-жи, не туж-жи!»

И поют на бегу:

«Обож-жгу!»

 

И под пение жил

Мы лежим на боку

В голубином снегу

в стогу

 

Смех и страх – без рубах,

И травинка в губах

Золотые мои удила.

 

Ты смугла, ты смола,

Погадай на бобах

На босые наши тела.

 

Как по небу вода

Как по нёбу звезда,

Погадай и скажи мне в ответ

Словно небо протяжное влажное «Да!»

На мое веселое «Нет!»

​

​

***

Земля вонзается в ладони,

На деснах кислый вкус травы,

И ходят стриженые кони

Вокруг разбитой головы.

 

Откуда это наважденье –

Коня – всей завистью – любить,

И злая дрожь прикосновенья,

Когда он ждет тебя убить?

 

Но  от больного нетерпенья

Я снова выхожу на круг, –

Мои надсажены колени,

И грива режет пальцы рук.

 

И снова я влипаю в глину,

И ветер, как траку на ней,

Волнует солнечные спины

Недосягаемых коней.

​

​

Слушая  А. Джигита

Сядь в постели поуютней,

Слушай и молчи, -

Мальчик с лютней, мальчик с лютней

Нам поет в ночи.

 

Свечка капает на блюдце,

Стекла дребезжат,

Звуки падают и льются,

Злятся и дрожат.

 

Теплый мальчик Караваджо

На сырой стене.

Песня плещется отважно

Истиной в вине

 

Обо всех, чьи вышли сроки,

Чьи дела темны,

Чьи таинственные строки

В струны вплетены.

 

В наши окна бьется слякоть

Годы напролет.

Мальчик с лютней, чтоб не плакать,

Песенку поет.

​

​

ПАСТОРАЛЬ

Любимая - быль, но быльём поросло

Былинное Ваше либидо.

Садовая нимфа с отбитым веслом -

СимвОл вымирания вида,

Вы крошите траченный временем гипс

Ключиц, и коленей, и лона,

На ржавый причал, где геройски погиб-с

Во время заветное оно

Ваш верный тритон, пионерный трубач, -

Отклячив торжественный локоть

И брыли до боли напружив, хоть плачь,

Чтоб вдуть подростковую похоть

В серебряный раструб голимых зарниц,

Крапивой ошпаренных задниц,

Дворовой шпаной разукрашенных лиц

За ваших сестёр грехо-водниц...

 

С грехом пополам-с попивая Агдам-с

Под скромным его постаментом

Шалили шалав'ю & love you madams

С ментом и понтом перманентом.

Ах, если б хоть кто-нибудь тихий глагол

Сказал этой Гоге с Магогой:

"Уж если, соколик, ты гол, как сокол,

СтатУю руками не трогай!

Не трогай, свершая нехитрый обряд!

Не трогай, мазурик, не трогай,

А лучше отсюда, тебе говорят,

Давай, пошевеливай, трогай..."

 

Ваш бедный тритон, головастик, чудак,

Чудесный очкарик с трубою -

Когда у него покосился чердак,

И он постоял головою

У ваших гип-гип-с-алебастровых ног

С веснушкой коварной каверны,

Красив, как урезавший ухо Ван Гог,

Беспечен, как все Олоферны, -

Жестокая прелесть зацветших прудов,

Сжимая байдарочный скипетр,

Вы гордо шептали: "Всегда будь готов!" -

Как тонущий в выпивке шкипер,

Как в дым прогоревший в печи кочегар,

Объевшийся тортом кондитер, -

Товарищ! мы просто лежалый товар,

Коль Питер бока нам повытер.

Лежи не тужи, дорогой пионер,

Осколок Новейшей Помпеи,

Собой оживляя банальный пленэр,

Где нам переломаны шеи..."

27 августа 2014 г.

​

​

ПРОЩАНИЕ

Красавица, в чьи замыслы входило

Возжечь со мной любви паникадило,

Была последней свежести, увы.

А я, несмелый книжный малолеток,

Заглядывался только на старлеток,

И с нежной страстью был еще на "вы".

 

Но по ночам с зубодробильным хрустом

Я грезил всласть её античным бюстом

И перезрелым лядвием её, -

Она была, пардон, предметом торга

С самим собой, позора и восторга,

И страха, что достоинство моё,

 

Воспитанное звуками и снами,

В ряду её достоинств, между нами,

Впол-шёпота прославленных окрест,

Не стоило, и рядом не стояло,

Хоть поднимало дыбом одеяло,

И побуждало к перемене мест

 

Слагаемых ума в пустой надежде,

Что сумма их изменится не прежде,

Чем раком свистнет горюшко в четверг,

Под дождичком, горе вздымая очи.

Итак, я вожделел, что было мочи,

Отверженный, что сам себя отверг.

 

Итак, она... Она звалась Татьяна.

К чему лукавить? Невозбранно рано

Она была другому отдана,

Потом другому, и еще другому,

Доказывая всуе аксиому,

Что бесконечность не имеет дна.

 

Совсем одна среди жлобства и свинства,

Она не шла стезёю материнства,

Но каждый, бросив уголь в камелёк,

Имел в её лице, а также в теле,

Единство колыбели и постели,

Откуда путь, камрады, недалек

 

К закатному одру и катафалку.

Как Ленин в "городки" - кидаешь палку,

А получаешь Третий Коминтерн,

Мандат на вечность, старческие Горки,

С Надеждой Константиновной разборки

И усыпальник в стиле парт-модерн.

 

Опричь того, кому она давала

Забвение его лесоповала,

Пред тем, как, соответственно, возлечь,

По вечерам она пре-под-давала

В рабочей школе нам, жильцам подвала,

Не помнящим родства - родную речь.

 

На склоне лет из всей её науки

Я помню лишь воркующие звуки

В её гортани, словно целиком

Глотая, строчки, что она читала,

Она во рту горошинкой катала

Прищелкивая острым языком.

 

Тогда я понял, что язык - орудье

Любви, стыда, суда и правосудья,

Что слово - продолжение лица,

Что предложенье состоит из члена,

Его стопы, ключицы и колена,

И движется к началу от конца.

 

В конце концов, или, верней, сначала,

Сам-друг не вдруг меня не замечала,

Покуда, накурившись анаши

Для храбрости, взамен её диктанта

Я не поднёс ей на манер ваганта

Куплеты о слиянии души

 

И грешной плоти, и в таком комплоте

Я резал душу, как хирург, на ломти

А плоть кромсал на вату и бинты

Без жалости, обильно сдобрив это

Учтивым предложеньем тет-а-тета

Для обсужденья роли красоты

 

В процессе воспитанья молодежи,

За что готов был огрести по роже,

И, ставя свой анфас на темный кон,

Трусливо ждал и пестовал надежду,

Что вскоре сброшу с плеч её одежду,

Как печенеги золото с икон.

 

Ответ был скор и лепо лапидарен,

Ему я и поныне благодарен.

За что? Судите сами, господа,

Что, не чинясь, чертовка учинила:

Учительские красные чернила

Мне вывели размашистое "Да!"

 

Свиданка назначалась на субботу:

Её сожитель топал на работу,

Я прятался под лестницей. Она

Меня впускала, закрывала ставни,

Задергивала шторы... но пора мне

Покончить с этим. Дальше - тишина.

 

Урок её, увы, остался втуне.

И в тайне. Ибо ночью, накануне,

Она была... Она, увы, была.

Зарезана из ревности. Сожитель

Вновь посетил тюремную обитель.

Её похоронили. Все дела.

 

Я не пошел на похороны. Ночью

Мне снилась грудь, прекрасная воочью,

На коей жизнь моей мечте в ответ

Пером с наборной финской рукояткой

Оставила невыносимо краткий

Прощальный росчерк. Точка. И привет.

 

Привет, пишите письма мелким бесом

Тому, кто с вами сходен интересом,

Их столь немного, что их трудно счесть.

Пишите письма, да пребудет с вами

Почтение к любой Прекрасной Даме,

В чью не к добру потерянную честь

 

Приветливые девочки и жёны,

В шелка, виссон и бархат наряжены,

Вдоль всех российских девственных дорог,

Как часовые, тянут к небу жилы

У бесконечной сестринской могилы

Не получавших писем недотрог.

7 ноября 2013 г.

 

 

ANNO DOMINI

У девочки Ани - конфета в кармане,

Но съесть ее нужно вдвоем.

Она заблудилась, как ежик в тумане,

В дошкольном романе своем.

 

У барышни Ани - танцпол в ресторане

И две ненасытных ноги.

Она их вздымает в жестоком батмане

И в воздухе чертит круги.

 

У женщины Ани - на старом диване

Суровый мужик в неглиже.

Её он сжимает в мозолистой длани

И ест её, как бланманже.

 

У бабушки Ани - в гранёном стакане

Зуб на зуб не может попасть, -

Ей снится в горячем предсмертном дурмане

Последняя девичья страсть.

 

Как тает у Ани конфета в кармане!

Как тает дыханье в груди!

А всё оттого, что у маленькой Ани

Пока еще все впереди.

15 мая 2014 г.

 

 

СОРОК ЧЕТВЁРТЫЙ КОШМАР
ВЕРЫ ПАВЛОВНЫ

Рванув по вороту шинель

Модели «Пейте Гоголь-Моголь!»,

На разночинную панель,

Пройдя навылет Пятый угол,

И пятой точке на беду

(Игрой какого изувера

В сомнамбулическом бреду?)

Из Ботанического сквера

Выходит Маленькая Вера,

Имея большее в виду.

В кармане - фига на аркане,

В шалмане - танцы под баян, -

Ея душа летит в тумане

На соблазнительный инь-ян

Трактовки Муромского тракта,

Где три пеньковые сосны,

Стреножив заблудивший трактор,

В ея девические сны

Вросли чешуйчатой коростой

Совокупляющихся душ, -

И как непросто, как непросто

Понять, что муж объелся груш,

Что мальчик-с-пальчик вышел ростом

Для антре ну и антра ша,

Тем паче юноша и дева,

Под брызги пенного ерша

Гоняют в горле голыша

Для поминального напева, -

К бую бы «баюшки-баю»! -

О тех, кто предпочел налево

Ходить у жизни на краю

В жестоковыйную державу

Золотошвейных мастериц,

Пронзивших стрелами ресниц

Прекрасно-душную ораву

Кавалер-гадов женихов

(Влюбил, прибил и был таков!)

Но что ж оне кусают губы,

Лелея Тайны в галифе?

Подруги Веры, Нади, Любы

Шалят, шалея, на Софе,

Иль подшафе в концерте шефском,

Иль на бровях дождливым Невским

Под водо-падаль в водо-сток,

Иль плачут, кол(е) выпить не с кем, -

О! суфражисток плач жесток!

Служил Гаврилыч Чернышевским,

Сверчок залез на свой шесток

И, знай себе себя, не к ночи

Помятый в вольтову дугу,

Свербит, болезный, что есть мочи

В демократическом мозгу.

13 июля 2015 г.

 

​

СТИХИ БЕЗ ЗНАКОВ ПРЕПИНАНИЯ

...Погоды стоят не по-летнему гадки

В природе осадки в народе посадки

Одну только нежность имея в остатке

Рисую в тетрадке рисую в тетрадке

Как беглые пальцы на музыку падки

Как ветер на маленькой летней эстрадке

Как тени сиротства по детской кроватке

По клавишам тела бегут без оглядки

Как беглые пальцы на музыку падки

По узкой стопе к розовеющей пятке

Горячие пальцы бегут без оглядки

Туда где лодыжки со вкусом облатки

Вкруг щиколки тонкой затеяли прятки

Как точные пальцы на музыку падки

По клавишам тела в строжайшем порядке

По голени млечной с которой в достатке

Все взятки немыслимо гладки и сладки

Как лёгкие пальцы бегут без оглядки

К молочной коленке в нежнейшем припадке

И дальше туда где в тенистом распадке

Как пчёлы влетают в цветочные грядки

Где злятся и плачут ночные загадки

Горячие пальцы на музыку падки

Наощупь снимая чулки и перчатки

Как в книге вслепую ища опечатки

Как смыслы и сны ненадёжны и шатки

Как дети рисуют в заветной тетрадке

Как лёгкие пальцы бегут...

4 июня 2014 г.

 

 

МОНОЛОГ ДЕКАБРИСТА​

Спасибо вам, забывшие меня

Блажные старики и сучьи дети,

Читающие ныне строки эти

Подруги подколодные, - три дня,

Анахорет в сосновой домовине,

Вдали от вашей злобной чепухи,

Я слушаю, как пишутся стихи,

Скребётся мышь, трещат дрова в камине.

В пустой надежде снять его с петель

В морозное окно стучит метель,

Ворчат под сапогами половицы,

Сверчок под рушником пустой божницы,

За пазухой у Бога, что свезён

Этнографами в грешные столицы,

Когтистой лапкой роет чернозём

Языческого мертвенного слога,

На чердаке шевелится берлога

Нетопырей, уснувших до весны

Под шепоток древесной тишины.

Усни, усни, дружок, поспи немного -

Какие сны в том сне, какие сны -

Скрипит перо, шумит в висках эклога

Урчит, пуская искры, серый вор,

Огонь поёт проклятья печенегу,

Труба гудит березовую негу,

И смерть в неслышных валенках во двор

Заходит по рождественскому снегу.

 

​

МУЗЕЙ

Приехали! Нет бы вчера,

Мешая сухое с портвейном,

Подумать, что нынче с утра,

Ван Дейком и Яном Гольбейном,

И прочими еt cetera

(За вычетом утренней водки)

Похмельные бельма налив,

Пойдем, как рыбацкие лодки

Среди живописных олив.

Увы, короли эпатажа

В эдемских садах не в чести:

Шлифуя паркет Эрмитажа,

Мы выглядим, Боже, прости,

Не хуже летучих голландцев -

Встающих из пенных зыбей,

Осклизлых зелёных поганцев,

Под флагом "Забудь и забей!"

Забей забубённый по шляпку,

Забудь за бесценок души,

Свою лягушачую лапку

В солёный отвар покроши,

Уверуй в сомнительный случай,

Скоандуй последний кирдык

И галстук пеньковый колючий

Накинь на колючий кадык.

Пусть буря латает прорехи

Гниющих снастей требухи, -

Достанутся ей на орехи

Огрехи твои и грехи.

Пусть хлещут холодные хляби

В пролом корабельной скулы,

Рифмуя в ревнивой силлабе

Провалы, валы и углы.

Пусть рушится мокрое небо

На чёрную водную твердь,

И слово заветное "небыль"

Утопит банальное "смерть".

Когда же пучина упрямо

Воздвижет тебя на-гора,

Узришь бумазейную даму

С глазами святого Петра.

И молвишь изысканно-светски,

Предвидя ее "Аз воздам!" -

"Сегодня штормит не по-детски.

Пожалуйста, пива, мадам!"

29 июля 2014 г.

 

​

***

Упыри! равнение - направо!

Право слово, нам не прекословь!

Только то благое дело право,

Где струится праведная кровь.

Не водица - ею не напиться, -

Пригуби - и душу погуби, -

Ах, землица - красная девица,

Ты ее такую полюби.

Ты ее такую-растакую,

Красную-прекрасную в крови,

Да покрепче, я уж растолкую,

Как хоронят Спаса-на-любви.

Выроют гнилого чернозема

И посадят семечки травы,

Чтобы ты, земской зэка и зема,

Не клонил на Запад головы.

Некуда крестьянину податься,

Разве что в барочный свой барак.

Западло нам с Западом бодаться:

Мы огрехи из его варяг.

И Восток нам - сточная канава,

Махамудрых древностей горох.

Не канает ихняя какава

Против наших квасовых окрох.

Нам и горе - только по колено,

Нам и радость - только по плечо, -

Как в печи печалится полено,

Так и нам светло и горячо.

Нам вонзят в мозолистые руки

Кованые гвозди от креста,

Чтобы мы, рождённые от скуки,

Пожалели мёртвого Христа.

26 июня 2015 г.

 

​

***

Вздорожали девочки по вызову,

Пацанов угнали на войну. -

Прикуплю я беленькой ливизовой

И под вечер к другу загляну.

Он когда-то жил, как в санатории -

Каждый день пол-литра убирал.

Был артист последней категории,

Даже в клубе Ленина играл.

Мы нальём щербатые-гранёные

(Он из рюмок тоже не привык),

И, сощурив зенки воронёные

Он опять взлетит на броневик:

«Мы с тобой, товарищ – недобитые,

В меру пропитые мудаки,

И носить в ментовку челобитные

Нам и раньше было не с руки.

А теперь, когда в глобализацию

Вляпались и город, и село,

И на них TV-канализацию

Всем культурным слоем прорвало, -

Нам ли, околоточным колодникам,

Взросшим на партийных чаевых,

Помолясь удавленным угодникам,

Хлопнув по сто граммов боевых

И, занюхав крестиком от нолика

Нами же и взорванных церквей,

Убояться запаха и облика

Убиенной Родины своей?

Верно, верно Пушкиным подмечено -

Как палёной водки надерусь,

Вижу - в чистом поле тройка мечется! -

Это ж Русь! Куда ты мчишься, Русь?

А на облучке такой молоденький,

Все оттенки серого на нём.

Я ему кричу: « Слезай, Володенька!

Выпей с нами, сделай ход конём!

Хочешь? Банька с колышком осиновым!

А потом пивком охолоним!...»

Ускакал… исчез дымком бензиновым…

Не угнаться… Где уж нам за ним!..»

15 июля 2015 г.

 

​

СТИХИ БЕЗ ПРАВА ПЕРЕПИСКИ​

"Видавшие виды манатки

На улицу просятся вон"

О.Э.М.

Ах, какая ерунда! -

Дежавю с державою -

В умывальнике вода

Побежала ржавая.

В батарее нет тепла,

В лампе - электричества.

Скачут крысы из угла,

Энное количество.

Газ на кухне не горит

Под прокисшей кашею.

Радио не говорит,

Не поёт, не кашляет.

То ли кто-то нагишом

Бегает по лестницам,

То ли выше этажом

Управдом повесился.

На верёвке бельевой

Птаха гадит в кофточку.

Со двора городовой

Смотрит в нашу форточку.

Усмехается в усы,

Добрые, пшеничные,

Говорит: "Не ссы в трусы,

Курвы заграничные!

Лучше б вам свое "курлы"

Станцевать заранее, -

Мы научим вас, хохлы,

Делать обрезание.

Рубят лес - летят дрова

По родному берегу, -

Ноги - в руки, татарва,

И - даёшь Америку!

Опрокиньте вискаря

Или даже водочки,

И заплачьте втихаря

От своей свободочки.

Оттого, что никогда

В ихней подколодине

В кране ржавая вода

Не поёт о Родине,

Где под утренний чифирь

За семью заборами

Меркнет звёздная цифирь

Над полей просторами"

17 июня 2015 г.

 

 

***

Мы вприсядку и вприпрыжку

Торопились кувырком

Грызли хором кочерыжку

Запивали молоком

Мы шагали тесным строем

Поперёк своей страны

Каждый мнил себя героем

Необъявленной войны

Шоколадные медали

Кумачовый мармелад

Мы не знали не гадали

Где закончится парад

У какого Мавзолея

За какого Ильича

Шли подмёток не жалея

Честно родину топча

Шли и пели и свистели

В пионерскую дуду

Матерились матерели

И старели на ходу

Аты-баты шли солдаты

По нехоженой земле

От получки до зарплаты

На железном костыле

Левой-правой всей оравой

Всей потравой и братвой

За немеркнущею славой

Со святыми упокой

25 июня 2015 г.

 

​

БЕГСТВО В ЕГИПЕТ​

Чего бы не отдал дряхлеющий век

За голос бессовестной крови

И праведный труд и усталый ночлег

Последней запретной любови

Когда снаряжая последний ковчег

На снег новогодних Печор и Онег

Из хлева выходит седой человек

И хлеба выносит корове

 

Корова-олень с головой набекрень

От звона бубенчатой сбруи

Рогатую тень наводя на плетень

Пускает молочные струи

В кисельные чаны, нахальное “трень!”,

Вонзая в военный заливистый “брень!”

В упряжке бубновой который уж день

Звеня забубенно и всуе

 

Не все ли равно как пускаться в бега

От чёрных яслей до могилы

Туда где вовек не ступала нога

Коровы осляти кобылы

Беги в никуда коли жизнь дорога

Беги через горы барханы снега

Живи на бегу вот и вся недолга

Беги и живи что есть силы

 

Но вот завершается музыка сна

На черном простуженном ложе

И следом за мужем выходит она

Его на три жизни моложе

В ее разговоре сквозит тишина

Но трижды вдова и ни разу жена

Она понимает какого рожна

Он ищет в родильной рогоже

 

Белесые патлы на палец крутя

Над Книгой рядит он и судит

Вчера и сегодня и годы спустя

Никто его сна не разбудит

Последнее знание вдруг обретя

Старик умирает уже не шутя

От страха за мать и чужое дитя

Которого ближе не будет

 

Весь век умирает приемный отец

Чтоб видеть вдову молодою

Чтоб ей по закону безбрачных колец

Умыться живою водою

Но север и юг перепутан вконец

Слабеет беглец и мужает юнец

И кто-то пасет своих белых овец

Под беглой Полярной звездою

19 февраля 2016 г.

 

​

К.Д.

Зима жила до февраля,

Враля и выпивохи,

Когда осколки хрусталя,

Ее застолий крохи,

Смахнули в пьяном кураже

Под ноги пешеходам

И голосили в неглиже

Хвалу плохим погодам.

Когда под возгласы “Налей!”

Бывалым мореходом

Наш дом пошёл со стапелей

Гулять по талым водам.

Когда сквозь мутное стекло

В чердачное оконце

Без приглашения вошло

Языческое солнце.

И обожженным языком

Горячего соблазна

Тебе шептало ни о ком

Весьма благообразно.

И дрожь стыдливой наготы,

Зардевшиеся щёки,

Понять давали мне, что ты

Усвоила уроки,

Когда внезапная весна

Простой отсрочкой смерти

Писала наши имена

На выцветшем конверте.

28 января 2016 г.

 

​

ИЗ ФИННЕГАНОВОЙ ТРИЗНЫ​

Когда Менада променада

Как пух летит уже с утра

С легчайшем выносом бедра

И мозга постояльцам ада

Похмельной гвардии ханыг

Чей крест ночная эспланада

С портвейном в качестве вериг

Но впрочем их жалеть не надо

Иной от лени тот от книг

А тот по квоте звездопада

И все от праздников труда

Они бежали в никуда

Но чаще к лукоморью пляжа

В дубровы солнечных зонтов

Где их столичная пропажа

Цвета обилием понтов

Политых щедрым Солнцедаром

Крепленым духом забытья

И вот в зените бытия

Скажи-ка дядя ведь недаром

Поведай миру что не зря

Одной свободою горя

Поют архангеловы трубы

Огонь желания в груди

Приди приди и припади

В чужой стакан роняя зубы

И пей взахлеб свою беду

Как бедуинские верблюды

Судьбе горбами платят мзду

Меняя воду на еду

Или Шопен свои этюды

Навстречу утренних Аврор

В гробу играет до сих пор

Чудны любви его Бермуды

Вот так и ты любезный брат

В отстойнике у райских врат

Застрял пожизненной занозой

В Его слезящемся глазу

Твои поэзы пухнут прозой

Как розы пахнут на грозу

Когда волхвы в тазу дырявом

Плывут с подарками в горсти

И языком ещё корявым

Поют осанну по пути

Но как нетрезвому поэту

Переводить своих волхвов

Через бушующую Лету

Меж этих грозных жерновов

На скотный двор к добру и свету

Путём Ячменного Зерна

В семье Гудала рвут кингстоны

Рыдает гордая зурна

Но сердцу девы что законы

Что славных предков имена

Одно досадное расстройство

Ввиду её ночных гостей

Уж таково любви устройство

Благоухать имеет свойство

Канал несвежих новостей

Позор на честные седины

В ночи зарезанных детей

Лехаим в ночь лихой годины

За Вифлеемские куртины

Бегущим на хромом осле

С набором плотницких отмычек

По их отвергнувшей земле

Скорбей прискорбий и кавычек

Где лишь вопросом на вопрос

Поставишь точку в разговоре

Где шапка не горит на воре

Но вера греет и в мороз

Где только Бог живёт всерьез

Так пей поэт во славу мира

Который вновь сошёл с ума

Твоя возвышенная лира

Выносит мозга закрома

Так пой поэт за рюмку водки

Стакан дешевого вина

Твои кабацкие красотки

Помяты как твоя страна

Но даже на краю банкета

Они услышат твой призыв

Любовью старого поэта

Свой рай до срока заслужив

20 января 2016 г.

 

​

***

Чижик-Пыжик, где ты был,

В сюртучке зеленом?

На Фонтанке водку пил

С пирожком слоеным.

А когда закатный свет

Небо кровью выжег,

Ты взошёл на парапет

Меж бродяг и выжиг.

Снял картуз, к груди прижал, -

Как же без картуза? -

Зачирикал, задрожал, -

Что там твой Карузо!

Ах, как рвётся из певца,

Льётся над каналом

Ламца-дрица-гоп-ца-ца

С Интернацьоналом.

Чижик-Пыжик, перестань!

Успокойся, право!

Цицерон тебе в гортань,

Второгодник права!

Отомри-замри-умри

На потеху миру,

Похмеляйся и зубри

Римскую сатиру.

Чтоб, спустя полтыщи лет

Крепостного ига,

Из штанов на божий свет

Вынималась фига,

Дабы фиговым листом,

Как во время оно,

Прикрывала сей содом

Видимость закона.

А пока, мой дорогой,

Бедный Чижик-Пыжик,

Хватит петь за упокой,

Начитавшись книжек.

16 января 2016 г.

 

​

***

В хате с оловянными глазами,

В темноте, пролежанной до дыр,

В коме - с командирскими часами,

С пышными Буденными усами,

В красных шароварах с лампасами -

Спит прекрасный красный командир.

 

На ремнях начищенные пряжки,

Портупея выправкой горда,

В стылых ножнах сталь казачьей шашки

Ждет-пождет уверенной отмашки,

На пробитой пулями фуражке

Светит Вифлеемская звезда.

 

А в парижской маленькой квартире

С холодом на выбритом лице,

В новеньком с иголочки мундире,

Левый зрак сощурив, точно в тире,

С думою о Родине и шире

Спит, как лебедь белый, офицер.

 

Золотые пуговки с орлами

Строятся в парадное каре.

Золотых погон сырое пламя

На плечах топорщится крылами.

Дамский револьвер с тремя стволами -

Под подушкой в чёрной кобуре.

 

Сколько вдохновенных вурдалаков,

Мальчиков, героев, упырей!

В ореоле орденских дензнаков

Каждое столетье одинаков

Вход и выход знаков Зодиаков

Из церковно-приходских дверей.

 

Снова бьют часы на Спасской башне,

И встаёт с бессмертного одра

Спелой рожью на кровавой пашне

Молодой, как память, день вчерашний,

И со смертью вновь заводит шашни,

И детей уводит со двора.

17 января 2016 г.

 

​

***

В холодеющей отчизне,

В привокзальном тупике

Человек Без Места в Жизни

Жарил хлеб на костерке.

 

В позабытой электричке

В грязном тамбуре в углу

Он нашел сухие спички

И газеты на полу.

 

Сгреб сюда же ветки, щепки

И ещё какой-то сор.

Из видавшей виды кепки

Вынул мятый "Беломор".

 

Закурил и долго, страшно

Кашлял в желтую ладонь,

После жарил хлеб вчерашний,

Плакал и смотрел в огонь.

 

Что он знал, и что он видел

В этом ласковом огне?

Как его опять обидел,

Расползаясь по стране,

 

Новый Год его сиротства,

Новый Год без Рождества,

Узаконенного скотства,

И юродства, и родства

 

Перепуганного стада

В мире запертых дверей,

Год победного парада

И мордовских лагерей...

 

Человек покушал хлеба.

А в окне жила зима,

И стареющее небо

Опускалось на дома.

 

Он считал свои убытки

И глотал табачный дым,

И вагонные агитки

Улыбались перед ним.

 

"Ты пред Родиной в ответе!",

"Наша сила - в скоростях!" -

И всего паскудней - "Дети!

Не шалите на путях!"

 

А ему уже сегодня

Ни проехать, ни пройти

Этой ночкой новогодней

По господнему пути.

 

Он сидел и чиркал спички, -

Вот вам, дети, Новый Год!

И молился по привычке

В Бога, в душу и в народ.

 

Долго огненные змейки

Грели вымерзший вагон.

На проломанной скамейке

Человек смотрел в огонь...

13 января 2016 г.

 

​

РОМАНС​

Содрогается в горле эпоха.

Спотыкается время в груди.

Добреди до последнего вздоха

И красиво на снег упади.

 

И еще прошепчи, упадая,

На судьбу понапрасну не злясь:

"Не печалься, вдова молодая,

Не затем ты на свет родилась!

 

Лучше вечером, после работы,

После грохота чорных машин

Ты надень свои новые боты

И накинь выходной крепдешин.

 

Выходи на правеж, дорогая,

Чтобы ночка пропала не зря,

По гнилому асфальту шагая

До разбитого мной фонаря.

 

Там, в окне заповедной аптеки,

Попивая формальный раствор,

Кроманьоноавстралопитеки

Огласят тебе твой приговор.

 

Здесь твоя и закончится повесть,

И костлявой рукою стыда

За мою оскорбленную совесть

Ты умучена будешь тогда.

 

Ни обмана, дружок, ни подвоха -

Ничего, ничего впереди."

Содрогается в горле эпоха.

Спотыкается сердце в груди.

 

27 октября 2015 г.