***

Виток перил тебя поймал

Возможно, вздох, возможно, мысль.

Ступеней мраморный оскал.

Ну, подожди, ну, обернись.

Нажимом тонкого пера

Мне жерновов не повернуть.

Не умирай, не умирай,

Не оставляй меня одну.

Дворцовый мост тебя хранит

Попробуй сходство уничтожь

И неприкаянность, и стыд,

И на ветру блажная дрожь.

Ступени, годы, вечера.

Ко сну склоняясь как ко дну,

Не умирай, не умирай,

Не оставляй меня одну.

Часы, ступени, много лет,

Пера старательный нажим.

Но даже кресло и буфет

Не приживаются к чужим.

Ты позади, ты впереди -

Во всю тоску, во всю длину.

Не уходи, не уходи,

Не оставляй меня одну.

​

 ***

Ходит ветер, кроны дышат во всю грудь.

Хочет ангел на кораблике уплыть.

Золотому кораблю - счастливый путь,

Если все, что только было, позабыть.

Заждались другие страны.

Не бери с собой ни грана,

Лишь умойся из фонтана

И лети себе, плыви.

Только звезды, только птицы,

То ли правда, то ли снится

Мир без края, без границы,

Без болезни, без любви.

Полетай и возвратиться поспеши.

Не узнаешь через год знакомых мест.

Под каштанами ни тени, ни души,

И кораблик перепутал Ост и Вест.

Ах, от шпиля и до шпиля

Были версты, стали мили.

Дети русский позабыли,

Флаги звездами пестрят.

Стань ты веткой тополиной,

Спрячься перышком в перину,

Чтоб на улице Перинной

Отыскать забытый клад.

Ходит ветер, кроны дышат во всю грудь,

Хочет ангел на кораблике уплыть.

Золотому кораблю счастливый путь,

Если все, что только было, позабыть.

Чтобы шпили бликовали,

Чтобы дети ликовали,

Чтоб сбегала с поднебесья

Беззаботная вода,

В день осенний или вешний

Ты, счастливый и безгрешный,

Позабудь про свой скворешник

И лети скорей сюда.

​

​

 ***

Весна и паводок весенний.

Безбрежна ночь - лети, плыви.

Скамьи по волнам наводненья

Плывут ковчегами любви.

Мой первый, мой последний встречный,

Вот сад дрожит на волоске.

Не ты ли там, мой безупречный,

И чья рука в твоей руке?

Молчи, не смейся, сделай милость.

Простим себе, простим мечте.

Деревья, видишь, разветвились

И растворились в темноте.

Не дозовемся, не разбудим.

Они стоят и видят сны.

Закрой глаза. Мы тоже будем

В безбрежной мгле растворены.

 

 MEA CULPA

Что же делать, коль судьбы связуются в цепь,

Словно это ее ожерелье из скрепок?

О мой нежный и  слепо мне верящий слепок,

Разве можешь ты помнить горячую степь?

... Мы гуляли по раю лет триста назад.

Мы купили от счастья ведро абрикосов.

Абрикосы глазели, как триста вопросов,

На которые мы закрывали глаза.

Что за мысли в раю? Уж потом, под дождем

Ночью длилось плодов золотых увяданье.

Декадентское их мы любили страданье.

Утрясется само ... поглядим ... подождем.

В синем небе цикады висел бубенец.

Море было бескрайним, а завтра далеким.

И пока на язык не ложились упреки,

И она не стучалась еще, как птенец.

 

 ***

Мне все известно о тебе.

И что с того, моя любовь?

Не упражняйся ты в божбе

И оправданий не готовь.

Тебя судить мне не дано.

Идешь навстречу - сердца стук.

Отраву пить или вино -

Да только бы из этих рук.

 

 ***

О сердце, не верь, погоди, погоди!

Рванется на профиль знакомый

Скулящей собакой ... и ляжет в груди

Предсмертною ватной истомой.

На улицу выйду - корявый наждак

Пройдется по содранной коже:

Надетый на встречного синий пиджак

И глаз нестерпимая схожесть.

Зачем ты себя раздарил по частям

Щедрее рождественской елки?

Хожу побирушкою по площадям,

Твои собираю осколки.

​

​

 ***

Чуть-чуть покачиваясь сонно,

Ничем с землей не сращена,

Александрийская колонна,

Стоит, как старая сосна,

Не потревожена ветрами,

Минуя даты, имена,

Она стоит свечою в храме,

Лучом одним освещена.

Как одиночество просторно!

Но только птица ей под стать.

И ангел, черный словно ворон,

Поможет вечность скоротать.

​

​

***

Расскажи мне, мудрый школьник,

Про Бермудский треугольник

Как-то там под звуки вальса

Три кораблика сошлись.

Скажет вам любой подросток ­

Треугольник очень жесток

Если ты туда попался,

То смотри, не уколись.

И углы они считали,

И считалку бормотали

Про волков и про капусту,

Про капусту и про коз.

Тот, кто выйдет серым волком,

Исчезает втихомолку -

Это тонкое искусство -

Без трагедий и без слез.

— Это что же за Бермуды?

Там в скорлупках изумруды?

Значит, нам и карты в руки,

И скорей отсюда прочь!

Почемучка, сменим тему.

Повтори-ка теорему,

Чтобы магией науки

Трем корабликам помочь.

До чего разумны дети:

Два в уме, один в ответе.

Что для них светло и ясно,

Для меня - кромешный мрак.

От досады чуть не плачу:

Окаянная задача-

Все старания напрасны

Не решается никак.

 

 ***

Ах, по полю минут

Ходит маятник с серпом.

А кузнечик жестяной,

А кузнечик заводной

Защитного цвета.

Где ты,

Лето?

Дайте счастья на глоток,

Дайте неба на пятак,

Одну мякоть,

Чтоб не плакать.

Пой, моя радость,

Не проси награды.

Сердечко мое,

Мы от горя убежим.

С моего крылечка

Вскочим на кузнечика,

Дадим шпоры,

Прямо в горы,

Только нас и видели,

Пока не обидели.

 

 ***

Хочу я вернуться

В подвальчик знакомый.

Его мы забыли,

А были - как дома.

Там публика жаждой

Бывала томима.

Там плавали лица

Меж кольцами дыма.

Там рядом сидели

Маньяк и апостол.

Там было так тесно!

Там было так просто!

Каре деревянных

Тяжелых скамеек.

Чем дальше уходишь,

Тем тянет сильнее.

Там запахи моря

И шапкою пена.

Туда я вернуться

Хочу непременно.

И ты, моя радость,

Чтоб рядом сидела,

И кружку держала,

И в душу глядела.

И вновь говорила

Прекрасные речи

И ложь изумрудна,

И жар быстротечен.

Чтоб снова со мной

Оказались в соседстве

Те лица и дым

Лицедейство и детство.

 

 ***

На окне паутина мороза

Так слаба и тонка и нежна,

Что за ней ежедневная проза

Вся в стихи превратиться должна.

Словно рыбки, плененные в блюдце,

Завертели цветную метель,

Искры мечутся, злятся и бьются

В лабиринте морозных затей.

Этот нежный узор волоконный,

Расцветающий в зимние дни,

Станет льдом голубым и зеленым

И от горестей нас охранит.

 

 ***

Все куда-то уводят, к чему-то клоня,

Эти улицы-самозванки.

Снова ночь звездным неводом ловит меня

И развешивает приманки:

Млечный Путь вдалеке,

И луну на шнурке,

Горстку слипшихся звезд в кулаке ...

Завернувшись в дырявый небесный платок,

Варит зелье в небесной лохани

И бросает в речной ледяной кипяток

Все несбыточные желанья:

Млечный Путь вдалеке

И луну на шнурке,

Горстку слипшихся звезд в кулаке ...

 

 ***

Я повторяю снова,

Громче в тысячу крат:

Сначала было не Слово,

Сначала была Игра.

И были послушны пешки,

Солдатики рвались в бой.

Орешки, орлы и решки ...

Потом занял ась Любовь.

И так началось Начало.

Когда смолой обожгло,

Молчание закричало

И Слово произошло.

Белый луч развернулся,

Словно павлиний хвост,

И над землей взметнулся

Радуги новый мост.

Еще ни в какое платье

Hе рядилась Душа,

И смеялся Создатель,

Слово в руках держа.

 

 ***

Фонари над проспектом летят косяком

В непроглядные сонные страны,

И душа по рассвету идет босиком,

Опьяняясь мечтой и туманом.

Утомившись дышать от бензинной стряпни,

Мы глотали прохладные звезды.

Мы с тобою, душа, во вселенной одни,

Человек только в семь будет создан.

 

 ***

Этих пауз, этих пятен,

Этих струнных паутин

Светлый облик непонятен,

Путан, неисповедим.

Сердце жаждою томится,

Остывая от потерь,

Обреченное ломиться

В нарисованную дверь.

Джины, в лампу как попали?

И, природе вопреки,

В четырех витках спирали

Вьются страсти языки.

Хоть с огнем переплети нас,

Но кому же ты легка,

Эта душная интимность

Воспаленного стиха?

И с такой же силой самой,

Что и строфы и века,

Пробегает грозной гаммой

Моря белая рука.

​

​

***

Как мы в юности все беспредельны!

Цели смутны, но помыслы цельны:

Быть великим — и дело с концом.

Как послушно рифмуются строки,

Как дрожат и бледнеют пророки—

О, мы в грязь не ударим лицом!

 

Но чем дальше, тем больше народу

В нашу душу заходит, как в воду,

Как в стекляшку-пустышку кафе,

Перехватят кусок и — с приветом.

И вреда от них вроде бы нету —

Фразы, позы и шкурки конфет.

 

А вода-то все моет и моет,

И улов, он немногого стоит,

Да и нам велика ли цена?

И судить пропадает охота,

И судьба обернулась работой,

Неподъемна стоит и верна.

 

 

***

На окне паутинка мороза

Так слаба, и тонка, и нежна,

Что за ней ежедневная проза

Вся в стихи превратиться должна.

 

Словно рыбки, плененные в блюдце,

Завертели цветную метель,

Искры мечутся, злятся и бьются

В лабиринте морозных затей.

 

Этот нежный узор волоконный,

Расцветающий в зимние дни,

Станет льдом голубым и зеленым

И от горестей нас охранит.

 

 

***

Облака в синих крапинах

Мать снимает и гладит.

Вишни ветку облапили.

В доме запах оладий.

 

Виноград над сараем,

И на доме, и рядом,

И слова дозревают,

Словно сок винограда.

 

 

***

Оправленные в небо купола,

И пролитые в небо фонари —

Ты это, сколько можешь, повтори,

И все равно не выплачешь дотла.

 

И облака, прожженные иглой,

И площади взволнованную речь…

Где нам все это надлежит беречь,

Как ссадину припорошив золой?

 

Так хлеб насущный преврати в золу,

Избранник, только это сбереги,

Как я — твои последние шаги

По площади, по черному крылу.

 

 

***

Как много мелкого везенья,

Удачи — низкие рабы,

Как будто собственною тенью

Я откупилась от судьбы.

 

О, как я мучилась с любовью!

В утрате нет моей вины,

Но приникает к изголовью

И мучит судорогой сны.

 

Обман, обман, сплошная пена,

Как будто щедро мне дано

Все семь небес одновременно,

А было нужно лишь одно.

 

 

***

Счет уничтожить, всем простить,

В себя поверить. В нашей власти

Хлеб черствый превратить в причастье,

Любовь из ревности взрастить.

Апокалипсис

И горы стонут, и вода

Не хочет жажды утолить.

Крепчает распря. День суда

Грядет. О чем Тебя молить?

 

Моих любимых сбереги,

Незримой окружи стеной.

Дай возвратить мои долги.

И до конца пребудь со мной.

 

 

 

***

Среди белого дня, ненасытней огня,

Одичалое лихо вселилось в меня,

 

Перепутало путь, исковеркало суть,

Запечатало рот, наступило на грудь.

 

Горе ближних друзей, горе дальних земель —

Это бедное сердце, его колыбель.

 

Соль острожных сторон, пепел всех похорон —

Мой терновый венец, на Голгофе мой трон.

 

Ваша боль мне узка, ваша правда плоска.

В Гефсиманском саду созревает тоска.

 

Этот сумрачный сад, где приходит разлад,

Это сердце мое говорит невпопад:

 

«Отворите мне кровь, отворите мне грудь,

Дайте сердцу вздохнуть и спокойно уснуть,

 

Растворите меня хоть в волне, хоть в вине,

Растворите меня в голубой глубине».

 

Только вижу — окрест нет пустующих мест,

Сколько вас собралось — стариков и невест.

 

И берут под арест, и сколочен мой крест,

И рукою подать мне до Отчих небес.

 

 

***

Фонари над проспектом летят косяком

В непроглядные сонные страны,

И душа по рассвету идет босиком,

Опьяняясь мечтой и туманом.

 

Утомившись дышать от бензинной стряпни,

Мы глотали прохладные звезды.

Мы с тобою, душа, во Вселенной одни,

Человек только в семь будет создан.

 

 

***

Быть женщиной — таланта нету.

Ступать по тверди — нету веса.

Одна мне  правда — быть поэтом:

Поэт и  ангел бестелесны.

 

Я убегаю прочь из сада.

Звенят разорванные звенья.

Мое со мной. А что мне надо?

Зрачок, душа и постиженье.

 

Сквозь все соблазны и укоры

Скольжу подобно струйке дыма.

Я проницаема для взора,

А для речей неуязвима.

 

Мои войска, мое полпредство

Сцепленье строчек вороненых.

На облаках играет в детство

Мой неродившийся  ребенок.

 

 

***

Моя надежда, веточка, малыш,

Мое посланье завтрашнему дню,

На тетиве натянутой стоишь,

Сорвешься — я тебя не догоню

 

Все вверх по небу радуги чертя

(Кто этот лук сверкающий согнет?),

Оливковая веточка, дитя,

От предков унаследовав полет,

 

Сквозь сон веков, наречий и земель,

Связуя цепь, не забывай исток,

И где стрела свою ужалит цель,

Там брызнет вверх оливковый росток.

 

 

***

Полуночь, как море, все в мире приемлет,

Глотает и гасит, бездумно храня.

Небесное воинство сходит на землю,

Холодными искрами целя в меня.

 

Сейчас, приласкавшись к асфальтовым рамкам,

Я стану рекою, идя вдоль реки,

Чтоб тесно обняться с дворцом или замком

И веточки каждой лелеять изгиб.

 

Река, я жива, я еще не застыла.

Обманы толчками уходят из вен.

Болезненно сердце, но ясны светила.

Дай мне полнолунье тревоги взамен.

 

 

***

Как над трубою дым и как туман

                                               над садом,

Над пропастью клонясь, на цыпочках стою.

Для взлета я должна измерить бездну

                                               взглядом,

За камень зацепясь, повиснуть на краю.

 

Я им — маяк в ночи на море и на суше.

Их лестью, как плющом, мой

                                   каждый шаг обвит.

Но ветром отметет испуганные души

Тот голос, что со мной из бездн