Юбилей

Город  полон  воспоминаний

Словно  запахов

Чаще  сдерживаю  дыхание

Тень  твоя  давно  со  стены  стерлась.

Холодны  под  пальцами  обои.

В  среду  20-го  апреля

В  автобусе  маршрута  № 96

Я  увидел  Вас…

— Как  Вас  зовут?

— А,  что?

—— Хочу  познакомиться.

 

Мы целовались в лифте в тот же день

В микрорайон, вписавшись органично

А время поцелуя ограничено

Количеством бетонных этажей

 

Пришла ко мне обыденно и просто

Любовь моя, кто знал, что это ты?

Знамение в ХХ веке роскошь

Как в ядерной войне глубокий тыл.

 

Словно золото из черни

По будним дням стихи

В дырявом сумраке ночей

Слова мои тихи.

 

А если станет мне невмочь

И неуютен мир

Я выберу погуще ночь,

К тебе приду, прими.

Я целый день свечой горел

Он мне ожогом помнится

Ты мой покой, ты мой гарем

Подруга и любовница.

 

Я любовь свою заживо забивал в себя

Ни победы, ни поражения

Исполняется год моей первой любви

Искажая изображения

Ветер в лужах апрельскую воду рябит.

 

Я целый день свечой горел

Он мне ожогом помнится

Ты мой покой, ты мой гарем

Подруга и любовница.

 

Память – боль

И когда вспоминается счастье

Вырезали бы память

Как вырезают аппендикс.

Вспоминаю любовь

И счастье кажется частностью

Если частность – колеса в велосипеде.

 

Память днями идет, как ступенями.

Ветер в лужах апрельскую воду рябит

За давностью прощают преступления.

Я не прощу за давностью любви.

 

​

Флейтисточка

Что-то мне, дружок, не по себе,

Хворь какая-то елозит по нутру

И не пишется, а осень на дворе.

А не пишется – и жизнь не ко двору.

 

Что-то мой инструмент захудал.

Кроме смеха и не выжмешь ничего.

То ли как младенчика заспал.

То ли потому, что никого?!

 

Разве ты, моя флейтисточка, сумей

Пальчиком по дырочкам станцуй

Что-нибудь такое понежней

И пожалобней, особенно к концу

 

Кроме музыки мне нечего уметь,

Хоть и простенька мелодия моя.

Но умел ее я выводить,

Слез не пряча и Глагола не тая.

 

Брал маня Господь и подносил к губам,

В раны мои вкладывал персты,

И наигрывал – и Аз воздам

Этой музыкою с Божьего листа.

​

Сложности перевода

Переведите ей,

Что я ее люблю,

И потому, что любве-

И обилен,

И потому, что вот

Случился ливень,

Меня прихватывающий на корню.

 

Переведи:

Напыщен и высок,

Как меднокрылая труба на взлете,

Как пульс расталкивает висок,

Как ты всегда не рядом, а напротив,

 

Как ливень разошелся за окном,

Как время, заарканенное храпом

И в пене набегает табуном,

Как Пушкин

Медленно заваливается боком,

 

Как снег под Пушкиным.

Переведи.

​

​

***

Не называй любимых имена,

Была и есть любимая одна,

А имена ей разные дают.

- Ну здравствуй!

Как теперь

Тебя

Зовут?

От отчества и от отечеств,

От таинств неба и ядра

Отказываюсь,

то есть, прячусь

В тебя, –

из моего

ребра.

Не умоляя дней своих,

Я ночью понимаю стих.

Ночей своих не умоляй,

Я под ладонями притих.

​

***

Чернеют дерева, глаза мои осени.

Чернеют дерева, души осенний вид.

Чернеют дерева, дни певчие пропели,

И голубь на карниз осенним днем прибит.

 

Прости меня, моя весенняя невеста.

Как бы хотелось мне женой тебя назвать!

Но надо ли тебе в душе осенней место?

И стоит ли тебе женой осенней стать?

 

Прости меня, моя весенняя природа.

Чернеют дерева, в глазах осенний вид.

Дождь длится целый день, деревья входят в воду,

И голубь на карниз осенним днем приб

​

​

Летучий Голландец

Обезьянка на реях

моего корабля

Сонька, светик, шустрица.

Шустрится и ладно

Голодранец. Голландец.

Скелеты болят

Но ведут мой корабль

этим морем посудным.

 

Рудовозы и танкеры

продираются сквозь,

Разрывая остатки

моего такелажа.

Не заметят и ладно,

     как смакую я гроздь

Виноградную, винную.

Перезрела, но вяжет.

 

Нас и было немного.

И есть ли в нас смысл?

Опостылела вечность –

мы бьемся о время,

Сквозь века посылая

Шифровками «Сос»

Может быть расшифруют.

Все одно, не поверят.

 

Соня, срежь мне вон эту –

Отменная гроздь.

Уберечь виноградник,

дуреха, не пробуй.

Но помедли, по ягодке.

Вместе, но врозь.

Дни, нажитые в плаванье,

станут изюмом.

​

​

***

Все было так давно, что иногда

Мне кажется, что не было и вовсе

Песка на спекшихся отлюбленных губах

И прорастающих в сухое небо сосен.

 

Там с глаз моих опала пелена

И солнце, раз взойдя, в зрачках осталось,

Но зной отцвел и хладная луна

В душе моей полуночной качалась.

 

Но иногда я вспоминаю Вас,

И вечер в августе,

И предзакатный час,

И Вы, меня томящая не мешкать…

И древняя и дивная игра…

И солнце павшее на землю решкой,

А мы загадывали на орла…

 

Единого романса мне довольно,

Чтоб жизнь прожить с единою звездой,

Чтобы коней держать. Ямщик, довольно,

Ты утомил меня своей ездой.

 

И не пора ль деревенеть в сугробе,

Красавицу младую пустив в стих.

И версты путаные на дороге

И я запутанный в снегу затих.

​

***

Оклемался, гляди – вкруг сиренит июль,

Лета пыльные груди сочатся полынью.

Не отталкивай их, приложись и целуй,

Пока цыкнет с гримасой:

«Мерзавец – ведь больно!»

 

Больно, милая, славно. Елозит гроза

По июльскому небу вразнос окаёму.

И какая-то наша или Штатов звезда

Проползает по кругу, прогорая по ходу.

 

Жизнь подобна свирели – живи и играй,

Затыкай ее дыры, выдавая рулады.

И какой-нибудь бог, и какой-нибудь гад

Скажет, сверху глядя: «Нету в музыке ладу»

 

Нету, верно. Свирель прогорает в руках.

Только вдруг соберешься постройней и послаще…

Ох, ее уже нет, лишь ожог на губах.

И какой-то другой мою музыку свищет.

​

***

Этот город горбат,

Но прекрасен,

Но пресен,

Но вкусен.

Я люблю Его больше

Когда он просторен и пуст

 

И сквозной по ночам

Как последняя черная осень

Как дождливая очень,

Дождливая, очень,

До слез

Я в других как в забавах

Забвеньях

Заделах

Пред этим

Как Россия

Подготовка и повод к Нему

Забывала

Вбивала

В болота столетья

И осваила,

Вышла

И впала

В Него

По Неве

Вдоль Невы

Его ритм, размер…

Разобраться

Как гранитные волны

К ступенным идут берегам

Да вдоль Летнего Сада

За решетку зайти

Показаться

Поклониться

Посвататься

К мертвым богам

 

Это лето уходит

Отыграл

Отглядел

Отозвался

Пожелтели пожухли

Облетают

Кружатся глаза

Очень низкое солнце

Не ослепит

Теплом отзовется

Петропавловским шпилем

Когда обернешься назад